Великая Стена (сборник) - Страница 12

Галиана дала Клавэйну новую дыхательную маску, заставила его надеть легкий камуфляжный бронированный костюм и насильно вручила ему небольшое ружье. Держать ружье было непривычно; он не думал, что ему снова придется взять в руки оружие. Единственным оправданием ему служило то, что он собирался воспользоваться им против солдат своего брата — против своих людей.

Способен ли он на это?

Было очевидно, что Уоррен предал его; он наверняка знал о червях, окружающих гнездо. Так что его брат способен не только на презрение, но и на предательское убийство. Впервые Клавэйн почувствовал настоящую ненависть к Уоррену. Он, должно быть, надеялся, что черви полностью уничтожат шаттл и заодно прикончат Клавэйна и Вой.

И наверное, ему больно было видеть, как Клавэйн взобрался на Стену… и еще больнее слышать, как он рассказывает о трагедии. Но в основном план Уоррена не пострадал. Дипломатический канал между гнездом и Деймосом был секретным — даже Демаршисты не могли бы сразу получить к нему доступ. Так что о вызове Клавэйна с Марса можно было просто забыть; изображение, полученное со спутника-шпиона, было подкорректировано, и создалось впечатление, что он не добрался до Стены… что его предали Объединенные. Демаршисты со временем обязательно обнаружат обман… но, если план Уоррена сработает, задолго до этого они будут вовлечены в войну. А только это, понимал Клавэйн, и требовалось Уоррену.

Два брата, думал Клавэйн. Во многом такие разные. Когда-то оба участвовали в войне, но Клавэйн, словно ветреный возлюбленный, устал от ее лавров. Его даже не так серьезно ранили, как Уоррена… и возможно, дело было также и в этом. Уоррену требовалась новая война, чтобы отомстить за то, что у него отняли.

Клавэйн одновременно презирал и жалел его.

Он поискал предохранитель. Изучив винтовку внимательнее, он понял, что она не так уж сильно отличается от тех, которыми он пользовался во время войны. Цифры на дисплее показывали, что аммиачная ячейка полностью заряжена.

Он посмотрел на небо.

Атакующие корабли вошли в атмосферу Марса над Стеной, под прямым углом; пятьсот шаровых молний, визжа, неслись к гнезду. При вхождении в атмосферу на большинстве кораблей выгорело некоторое количество удаляемой брони; несколько кораблей, летевших слишком быстро, сгорело. Клавэйн прекрасно знал, что происходит; он годами изучал возможные сценарии атаки, в память ему неизгладимо врезались цифры потерь.

Оборонительные орудия уже вступили в бой, зафиксировав плазменные следы, расцветающие в небе, вращались, ища крошечные огненные искорки, рассчитывая индексы рефракции для лазеров и выплевывая в небо смерть. Невезучие корабли превращались в белые вспышки, режущие глаз, и рассыпались миллионами гаснущих искр. Дюжина — затем еще дюжина. Прежде чем орудия потеряли возможность ловить цели, они сбили примерно пятьдесят кораблей. Это было слишком мало. По разработкам атак Клавэйн помнил, что из этой волны после вхождения в атмосферу и обстрела Объединенных должны выжить по меньшей мере четыреста кораблей.

Что бы ни предпринимала Галиана, теперь это не имело значения.

Его снова поразил этот парадокс. Галиане были доступны те же соображения. Она с самого начала не могла не понимать, что ее провокации приведут к атаке, которую она никогда не сможет отразить.

К атаке, которая приведет к уничтожению гнезда.

Уцелевшие корабли теперь выравнивались, начиная длинные низкие виражи, неслись на гнездо со всех сторон. Солдаты, упакованные внутри, сейчас подвергались тяжелым перегрузкам… но они были к этому готовы: в их сердечно-сосудистую систему были встроены имплантаты единственного разрешенного Коалицией типа.

Первые корабли приблизились на сверхзвуковой скорости, описывая дуги. Повсюду черви пытались схватить их в воздухе, но роботы были слишком медлительными, чтобы поймать десантные корабли. Люди Галианы заняли позиции у пушек и изо всех сил старались отогнать врага. Клавэйн сжал ружье, но пока не стрелял. Лучше поберечь заряд до того момента, когда появится верная цель.

Первые корабли наверху сделали поворот на сто восемьдесят градусов, направив носы в самоубийственном броске прямо на гнездо. Затем они распались, и показались падающие пилоты в луковицеобразных скафандрах. Непосредственно перед падением вокруг каждого пилота возник черный баллон, поглощающий удар, и солдаты стали похожи на ягоды черники, катившиеся по гнезду; но баллоны спустились так же быстро, и пилоты уже стояли на земле. К этому моменту у каждого пилота — теперь они превратились в солдат — имелась прекрасная смоделированная компьютером карта всех уголков гнезда; позиции врага изображались в реальном времени по данным со спутников.

Клавэйн спрятался за купол, прежде чем ближайший солдат поймал его в прицел. Теперь начинался бой с огнестрельным оружием. Ему пришлось оставить это людям Галианы — они сражались как дьяволы. И они были организованы не хуже нападающих. Но их оружие и обмундирование просто не подходили для этого сражения. Камуфляж был по-настоящему эффективен против единичного врага или против массы врагов, движущихся в одном направлении. Но теперь, когда их окружали солдаты Коалиции, костюм Клавэйна буквально обезумел, пытаясь стать сразу нескольких цветов, словно хамелеон в комнате с зеркальными стенами.

Небо приобрело странный, темно-пурпурный цвет. Над гнездом распространялся фиолетовый туман. Галиана применила какой-то тип химической дымовой завесы, непроницаемый для инфракрасных и видимых лучей, решил Клавэйн. Она скроет гнездо от спутников-шпионов и, должно быть, прилипает только к вражескому камуфляжу. Этого Уоррен не предвидел. Галиана получила небольшое преимущество.